Вот и подошёл к концу 67-ой Каннский кинофестиваль. И пока в Каннах скатывают красную ковровую дорожку и подводят итоги, а все новости пестрят информацией о победителях этого года, думаю, стоит поднять вопрос значимости такого культурного явления как Каннский фестиваль для мирового кинематографа. Да и вообще, есть ли она, эта значимость или Канны — это только показ новых платьев, встреча киношников и высокая концентрация показов фильмов на различных площадках?

Правильным будет начать с самой концепции кинофестиваля, так как она уже довольно показательна. В начале 20 века, когда кино только набирало обороты, самым престижным кинофестивалем Европы был, без сомнения, Венецианский фестиваль. Канны задумывались как альтернатива политизированному Венецианскому кинофестивалю, на котором главный приз за год до Второй мировой войны вязла любимый режиссёр Адольфа Гитлера — Лени Рифеншталь, а пару в этом ей составил Витторио Муссолини, сын главы итальянской национальной фашистской партии. Каннский фестиваль должен был пропагандировать независимость кинематографа от политических и социальных процессов, организаторы усиленно делали акцент на самоценности кино как искусства. Но, как раз таки из-за самой большой политической проблемы 20 века — Второй мировой войны, Каннскому фестивалю не суждено было состояться осенью 1939 года и в первый раз его провели только 1946 году, а с 1952 года Каннский фестиваль проходит 10 дней марта каждого года

Для массового зрителя Каннский кинофестиваль по сей день представляется как высокое искусство, которое должно не только развлекать своего зрителя, но и заставлять его думать над увиденным и получать эстетическое наслаждение во время просмотра. Но некоторые всё же представляют его как фестиваль арт-хаусного кино, которое должно оставаться только в каком-то закрытом сообществе. Мне кажется, что в данном случае всё далеко не так, и хотелось бы продемонстрировать  свой взгляд на цели и задачи Каннского кинофестиваля на примере некоторых победителей, взявших Золотую пальмовую ветвь за последние 25 лет.

1989 «Секс, ложь и видео» Стивена Содерберга. Эта победа открыла совершенно новый для массового зрителя пласт американского кинематографа. Если до победы Содерберга в Каннах все картины из США воспринимались как голливудская жвачка, то после этого мир узнал американский инди-кинематограф, который на данный момент имеет миллионы фанатов по всему миру, свои кинофестивали и является довольно крупной частью мирового кинематографа в целом. Сочетание видео и кино в рамках картины — по сей день излюбленный приём режиссёров, делающих упор на реализм показываемого в фильме.

1990 «Дикие сердцем» Дэвида Линча. Линч к 90м годам был уже признанным мастером, его фильм «Человек-слон» получил 8 номинаций на «Оскар»,  но был бы успех у картины «Дикие сердцем», которая получила довольно неоднозначные отклики среди критиков, без главного приза Каннского фестиваля — неизвестно.

1993  «Прощай, моя наложница» Чэнь Кангэ. Этот фильм стал центральным для пятой волны китайского искусства 20 века и открыл всему миру азиатское кино. Именно после получения Чэнь Кангэм пальмовой ветви в Каннах, киноэкраны буквально захлестнула волна китайских фильмов, незнакомых до этого европейскому зрителю.

1994 «Криминальное чтиво» Квентина Тарантино. В 1994 году никто не воспринимал Тарантино как серьёзного режиссёра, его фильмы шли в прокате, мягко сказать, ни шатко ни валко, и именно победа на Каннском фестивале принесла ему мировую известность. Фильмы молодого и амбициозного американского режиссёра начали пересматриваться, а сам он буквально сразу был записан в живые классики.

1999 «Розетта» братьев Дарденн. Любимчики Канн, братья Дарденн создали в кинематографе новый жанр — социальная драма. Их фильмы практически документальны, узконаправленны и всегда тематически связаны с происходящими в мире событиями: «Розетта» — фильм о Европейском кризисе и безработице в конце девяностых годов. На данный момент братья Дарденн признаны мастерами социальной драмы и их новый фильм «Два дня, одна ночь» попал в конкурсную программу Каннского кинофестиваля и в этом году.

2012-2013 год «Любовь» Михаэля Ханеке и «Жизнь Адель» Аблелатифа Кешиша. Эти два фильма стали триумфаторами множества фестивалей двух прошедших лет, и именно Канны открыли для европейских режиссёров дорогу на «Оскар» и в широкий прокат по всему миру.

2014 «Зимняя спячка» Нури Бельге Джейлан. На момент попадания в конкурсную программу Каннского кинофестиваля 2014 года Джейлан уже был известен публике как создатель фильма «Однажды в Анатолии», получившего Гран-При фестиваля в прошлом году. Однако, даже после второго по значимости приза фестиваля у широкой публике не проснулся интерес к турецкому кинематографу. Что ж, уже сейчас можно предсказать, что Канны вновь нашли новый тренд — турецкое интеллектуальное кино.

На мой взгляд Каннский кинофестиваль — это законодатель моды и новых тенденций среди фильмов: они открывают миру новые имена и направления, обращают внимание зрителей и прокатчиков на действительно стоящие, хоть и малоизвестные картины со всего света. Режиссёры так стремятся попасть хотя бы в программу вне конкурса только для того, чтобы поставить на афише к фильму изображение пальмовой ветви только по одной, но очень веской причине: Канны — это знак качества, планка кинофестиваля не снижается уже много лет и любой киноман, просматривая свежие картины, в первую очередь обращает внимание на те, что удостоились наград на Каннском кинофестивале. Где были бы Тарантино, Дарденн, Содерберг или Кешиш без Канн и золотой ветви — сложно судить, возможно, они так и остались бы в тени коммерческих проектов крупных киностудий или и вовсе забросили бы киноискусство.