Начнем с главного. Что служит источником фантазии по Сальвадору Дали? Если не пользоваться метафизическими объяснениями о «божьей росе» или пении муз, то для художников есть окружающий мир и галлюцинации. Сюрреализм на то и получил свое название, что творцы признавали, что они запечатлевают на картинах мир, который таит в себе подсознание. А увидеть эти образы возможно только через сон. Поэтому основной мотив картин Дали — это неожиданные отношения, свойства предметов и людей, которые подчиняются только анархической логике подсознания.
Мало кто знает, что Сальвадор в юности занимался тем, что перерисовывал картины в Прадо — Рубенса, Веласкеса, Гойя и других. Поэтому он часто использует их героев, формы, технику выполнения, сюжеты. Например, «Кружевницу» он возвысил как икону, выискивая ее очертания повсюду. Наряду с образами прошлого, он создавал свои личные символы, такие как рог носорога или лик Галы, всячески наполняя их своими смыслами. В целом, же он повторял не только старых, но и новых мастеров. Дали — наследник Пикассо как главной фигуры первой половины ХХ века, а также ученик и сторонник множества -измов: кубизма, футуризма, фовизма, дадизма, магического реализма. Пожалуй, в этом соединении старого и нового есть один из секретов его массового успеха.
Нет, Сальвадор Дали не был сумасшедшим, однако, он сделал для себя сознательный выбор стать художником подсознания. Он погрузился в свое творчество целиком, каждое явление своей жизни разыгрывая как произведение. Я не склонна доверять его шокирующим воспоминаниям, которые отражают не действительность, а сверхреальность — то, каким он считает себя. Только прочтите автобиографию его сестры. Но ведь рассказ о прошлом от первого лица — это исповедь о своей сути, подводных камнях души, комплексах, травмах. Так почему же не представить его так, будто бы все происходившее было только фантазией? Ведь так оно и есть: ежесекундно ускользая, прошлое становится заложником человеческой памяти, оставляя в ней лишь иллюзии. Так почему бы не сделать из своей жизни тотальную иллюзию, всего лишь обнажив очевидное? Ведь «Сюрреализм — это я!«